Валентина Шоба: «Работаю, когда темно, днём я не знаю, что мне с собой делать»

Гродненский художник показала свою «чернобыльскую молитву» в виртуальном зале mamgrodno.com, но разговор получился не только про коллекцию картин

… Мойры плетут ткань нашего интервью, не я. Тонкие нити эмпатии могут оборваться в любой момент. И тогда Валентина пропадает, скрывается в зачарованной башне, а ты проваливаешься вместе с ней. Вот она - мастерская, забрызганный краской стол, чашка кофе, пироженко. Бац, и бродишь среди сумрачного пейзажа, коников с колокольчиками и обрывков оцифрованной молитвы.

Сегодня, когда места для неформатных вернисажей становится всё меньше, открываем на мамгродно виртуальные залы и раздел «Коллекции». Первый вернисаж: проект Валентины Шоба Шматкроп'е (Многоточие или Заброшенные деревни). Но получилось, что многоточие из пауз, метафор и многозначности распространилось на весь разговор.

О домиках и Домах

« Мои домики стоят брошенные, мои домики уже под землей. В своем параллельном мире они живут в реальности.

… Проект Шматкроп'е появился после того, как я поехала под Чернобыль. Это было давно, думала насмотрю, почувствую. Увидела чёрные пятна на месте закопанных домов в Брагинском районе. Это же жуть, и она аккумулируется через меня. Когда деревья не пахнут, ни одной пчелы нет - все задавила зелёная плесень. Огромные паучьи коконы, из которых пыль. И пустые хаты. Из них все вывезли, распродали. Кусок смерти тебе продали, и ты его потащил во все углы. Меня торкнуло. Это была реальность другой планеты. А потом приезжают школьные автобусы, и туда идут дети - в пустыню, без запаха и жизни…

В сущности, вся коллекция - это мой любимый вид из окна. На всех картинах один и тот же дом, не одинаковый, но Дом. Это воспоминания о счастливых моментах, как открывала мир. Захотелось однажды еще раз их пережить… Мне знакомы здесь каждую козявочка, букашечка, цветочек. И с домом у меня есть контакт, я прекрасно понимаю, как он стареет, что он думает. А с кем у меня есть контакт, с тем я и разговариваю. Я с ним договорилась. Неважно, по какой причине его бросили, это понятно, когда у тебя все поумирали. Но случилось то, что случилось. Их не существует больше, этих деревень. Мои домики стоят брошенные, мои домики уже под землей. Они живут в реальности, в своём параллельном мире, и мне хотелось вытащить их и сказать, вот мы есть… пока есть.

О куске пустого пространства

… Я не выбираю, что делать, не знаю моё ли это творчество. За некоторые темы никогда бы не бралась, но мне настойчиво их подсовывают. Должна это сделать, и сидишь, делаешь, вопросов не задаёшь. Поэтому и на заказ не пишу. Нет заказа, только внутренняя потребность. Просто приходит кусок пустого пространства, нельзя восстановить, но нужно заполнить. Да и с моими техниками нереально что-то сделать специально. Работы совершенно разные, рукой одного человека. Это зависит от потока энергии, который проходит через меня. И тему не я себе выбираю, она сваливается и из нее получается какой-то смысл.

О кукольном спектакле, катехизисе и дополненной живописи

В мастерской среди коников, веночков из трав и стройного художественного беспорядка, неожиданно замечаешь спрятанные в цвете слова. Это «Отче наш» на польском и беларуском.

… Отложенный пока проект: переписать в цифре через живопись катехизис. Мне было интересно понять свою духовную сущность. И у нас сложился классный тандем с польским другом. Мы познакомились случайно, ему в глаза влезли мои картинки, и оказалось всё очень правильно. Я умею быстро думать и компоновать, он прекрасно понимает и знает, как это показать в цифре. Я была ему нужна, он был мне нужен, так и родились несколько работ. А тут пандемия. Споткнулись в начале пути. Но, если ты в проекте не живешь, мистическая связь разрывается.

Он прекрасно знает, что я не понимаю никакой религии. Это для людей придуман кукольный спектакль, а на самом деле, чем управляется мироздание: ты знаешь? Нет, и я не знаю. Проект меня притянул из-за раскопок в Бригитском монастыре. Что тут закопано, тайна, когда вернусь, пока непонятно. Но когда-нибудь вернусь, мне эта тема очень интересна. В молитвеннике спрятано всё на свете. Можно жить на Луне по своим законам, если есть кому за тебя помолиться.

Об осознанной бессмысленности и знаках

… Для меня важно: чистый воздух, яркое солнце и чистая вода, уважение к природе. Язычество – самое главное на свете, там были правильные уклады.

Живу с содранной кожей, слишком больно осознание бессмысленности. Пытаюсь хоть как-то вырулить, хожу солнце встречать. Когда не знаю, что с собой делать, еду на свою речку, на Припять. У речки спрашиваю. Я не «за», я «против» вопреки всему. Кто-то умеет махать флагами, меня туда пусти, скорее умру от этой энергетики. Но я делаю свою работу, и это не хуже, чем протест… Молитвой можно все, что угодно – это правда, узнать почувствовать, что будет можно. Если бы кто видел, как страшно горело наше чучело. Начали гореть глазницы, череп, голова, набитая соломой. Кожух долго тлел, остались только руки. Вот, что оно хотело сказать… остаюсь.

Тебя ведут туда, где тебе надо быть

…Людей замного, я какой-то социопат и язычник абсолютный. Тряпки, тренды меня убивают. Но тебя ведут туда, где тебе надо быть. На Рождество полезла на гору Моисея на Синайском полуострове. Я же одна никуда не сунусь, а тут полезла. Дочка нырнула на 38 метров, на 10-этажный дом, и ей сказали: два дня лежишь, отдыхаешь. Полезла. Казалось, замерзло все внутри, легкие были, как два ледяных колокола. Каждый поднимается за чем-то своим. Я хотела посмотреть солнце на первом луче, красивое Рождество. Ничего просить не хотела. Сколько я шла, столько лились слезы. Это была благодать.

...Я с луны, не знаю, кому можно доверять. Думала есть дружба, но это оказался мыльный пузырь. Но, может, мне такие люди попались. У меня нет вопроса, что я тут делаю. Сиди, работай, когда надо будет, заберут. Требований к жизни никаких нет, разве чтобы небо на голову не упало.

Виртуальный тур по выставке Шматкроп`е здесь (opens new window)

Больше о художнике читайте здесь (opens new window)

Автор текста: Инна МАКСИМЧИК

Фото, видео, панорама: Александр ИВАНОВ, Иван ЦЫРКУНОВИЧ